Марія Федорівна Вербицька (Ракова) g. 9 Mezheven 1905
Ur pennad tennet eus Rodovid BR, ar c'helc'hgeriadur digor.
| Lignez | Вербицькі |
| Reizh | benel |
| Anv a-bezh d'ar c'hanedigezh | Марія Федорівна Вербицька |
| Anvioù-tiegezh all | Ракова |
| Kerent | |
Darvoudoù
9 Mezheven 1905 ganedigezh:
bugel: ♂ Алексей Владимирович Раков [Раковы]
1931 eured: Медвежьегорск, ♂ Володимир Тихонович Раков [Ракови] g. 1906 a. a. 1969
1932 bugel: ♀ Татьяна Владимировна Ракова [Раковы] g. 1932
Notennoù
Воспоминания В.Сиротенко
Кроме моего деда Николая, у Николая Андреевича Вербицкого-Антиоха был сын Федор, умерший молодым, и две дочери Вера и Мария. Мария была замужем за знаменитым в хрущевские времена художником Раковым - связали свою судьбу в колымской ссылке, а на воле разошлись. Кстати, мой двоюродный брат Алексей Раков (сейчас Вербицкий) - писатель, живет в Москве, неподалеку от Павелецкого вокзала, член дворянского собрания.
Знаменитый российский художник Раков женился на Марии Вербицкой на Колыме. Там она родила ему 5 детей. С Колымы в Чернигов вернулась она одна…
Воспоминания М. Кондратенко
С детских лет помню леденящий душу рассказ моей бабушки М.Ф. Антиох-Вербицкой. Вот вкратце эта история.
У семьи Вербицких в селе Большой Дырчин, что в 50 км от Чернигова, было свое поместье. Там жили двоюродный дед Марии Федоровны Александр Андреевич (или, проще говоря, дед Санько) и его жена Анна Кондратьевна (баба Анюта). Дед Санько был врачом-ветеринаром, и поэтому в усадьбе было много животных: лошадей, коров, собак, птицы. Был даже верблюжонок, оставленный цирком шапито помирать в Чернигове и выхоженный приезжавшими на лето детьми Вербицкими. С наступлением лета все семейство Антиох-Вербицких перебиралось в Дырчин.
В жизни моей любимой бабушки Муси, как в зеркале, отразилась вся трагическая история нашей страны.
Учась в Киевском художественном институте, она попала в первую волну репрессий. Ее арестовали по обвинению в «покушении на тов. Сталина». По этому же делу были взяты и в последствии расстреляны несколько человек из их института. Под пытками они назвали все известные им фамилии. Среди названных была и Мария Антиох-Вербицкая, которая вместе с кем-то из арестованных ездила из Чернигова в Киев. Ее вели босиком в одном халате зимой по снегу. Следом бежала и выла хозяйская собака. Энкаведисты застрелили пса. На что бабушка обронила: «Ну а он-то что вам сделал?»
Затем были допросы, КПЗ, этап на Соловки. Помню, меня поразили в бабушкиных дневниках того времени строчки о том, что идя по этапу многие километры в голоде, холоде, грязи и всеобщей злобе, бабушка не переставала восхищаться красотами природы сурового края.
Позже, когда жизнь за колючей проволокой вошла в какое-то русло, она умудрялась на выплачиваемые копейки покупать бумагу, уголь, кисти, акварель, пастель и писать пейзажи.
Там же, в ссылке, она познакомилась со своим будущим мужем и моим дедушкой – Владимиром Раковым, который тоже много рисовал и серьезно увлекался искусством. Видимо, общность интересов их и сблизила. Они поженились.
Их первая дочь и моя мама – Татьяна, родилась в лагерной больнице Медвежегорска.
Позже бабушку и дедушку перевели на поселение, а после освобождения они уехали в Петрозаводск, без права проживать в больших городах. У них родилось еще четверо детей. Но на протяжении еще многих лет Мария Федоровна слышала раздававшееся ей вслед злобное шипение: «Ууу, зечка!».
В этих тяжелых условиях моей бабушке удалось выжить только потому, что она оказалась очень стойким и крепким человеком. Нам, нынешним, трудно даже представить себе весь каждодневный кошмар, в котором приходилось годами жить нашим близким.
В жизни моей любимой бабушки Муси, как в зеркале, отразилась вся трагическая эпоха, начиная от революции и заканчивая Великой Отечественной войной.
Родилась Мария Федоровна Антиох-Вербицкая 9 июня 1905 года в Чернигове. Как писала о ней прабабушка: «.. приветливое, удивительное ласковое дитя». Бабушка Муся с детства была приучена к труду. Сама доила корову и с удовольствием занималась хозяйством. Была дружелюбна и общительна, всех любила. Рано начала говорить и читать. Обучалась немецкому языку, музыке, рисованию. Прадедушка Федя писал стихи, а маленькая Муся делала к ним иллюстрации.
Мария училась в гимназии. Характер имела самостоятельный и независимый. Любила розыгрыши, костюмированные спектакли, шарады. С легкостью лазила по деревьям, плавала, дралась, как мальчишка. Была удивительно искренней, отзывчивой, порядочной. После окончания гимназии, поступила в Киевский художественный институт.
Именно учась в институте, попала в первую волну репрессий. Ее арестовали по обвинению в покушении на товарища Сталина. По этому же делу были взяты и в последствии расстреляны несколько человек из их института. Под пытками они назвали все известные им фамилии. Среди названных была и Мария Антиох-Вербицкая, которая вместе с кем-то из арестованных ездила из Чернигова в Киев. Ее вели босиком и в одном халате зимой по снегу. Следом бежала и выла хозяйская собака (студенты снимали чердак в одном из киевских домов). Энкаведисты застрелили пса, на что бабушка обронила: «Ну а он-то что вам сделал?».
Затем были допросы, КПЗ, этап на Соловки. Помню, меня поразили в бабушкиных дневниках того времени строчки о том, что, идя по этапу многие километры в голоде, холоде, грязи и всеобщей злобе, бабушка не переставала восхищаться красотами природы сурового края.
Позже, когда жизнь за колючей проволокой вошла в какое-то русло, она умудрялась на выплачиваемые копейки покупать бумагу, уголь, кисти, акварель, пастель и писать пейзажи.
Там же, в ссылке, она познакомилась со своим будущим мужем и моим дедушкой – Раковым Владимиром Тихоновичем, который тоже много рисовал и серьезно увлекался искусством. Видимо, общность интересов их и сблизила. Они поженились. Моя мама – Татьяна, родилась в лагерной больнице в г. Медвежегорске.
Через много-много лет, возвращаясь с Крайнего Севера, где мы одно время жили, на Украину, и проезжая машиной через эти края, я имела печальное счастье видеть эти замечательные места, действительно, удивительно красивые.
Позже бабушку и дедушку перевели на поселение, а после освобождения они уехали в Петрозаводск без права прожить в больших городах. У них родилось еще четверо детей: Григорий, Никита, Алексей и Наталья.
Интересно было бы отметить, что в трех поколениях Антиох-Вербицких - у Николая Андреевича, Федора Николаевича и Марии Федоровны - было по пять детей и каждый раз трое мальчиков и две девочки.
Жизнь моей драгоценной бабушки достойна отдельного повествования: столько боли, потерь, страданий довелось ей пережить. И при этом проявилась такая сила духа, такая любовь к ближним своим, всепрощение и добродетельность , что трудно представить, что все это было в реальной жизни, а не придумано голливудским сценаристом.
После тяжелейших лет войны, эвакуации, голода, болезней, тяжкого труда, бабушка со всеми пятью детьми вернулась в родной Чернигов, в свой бывший дом, где осталось в распоряжении Вербицких только две комнаты. Однако после перенесенных страданий и это было просто счастьем!
В этих двух комнатах, как и прежде во всем большом доме, собирались близкие люди: друзья семьи, друзья друзей, дети. Несмотря на злобное шипение ей в спину: « у-у, зечка!», бабушка собирала всех желающих соседских ребятишек и со своими детьми водила их на этюды, купания, прогулки. Устраивала домашние спектакли, шарады.
Собственно, все это распространялось и на нашу жизнь, (ее внуков), и даже коснулось, слава Богу, жизни ее правнуков. До последних дней бабушка вела активный образ жизни. Ходила купаться на Десну, писала этюды, ездила в Киев «на цветение сирени», вышивала, а главное, – с открытым сердцем дарила нам всем нам свою любовь, душевное тепло, бесконечную доброту и внимание.
Мария Федоровна - это человек-маяк. Ее пример освещает жизненный путь тем, кто ее знал и любил. В трудные моменты жизни я всегда вспоминаю бабушку, и это позволяет оставаться на плаву и не ныть.
Я глубоко благодарна Богу за то, что мне выпало счастье жить рядом с этими прекрасными людьми!
Eus an dud-kozh d'ar vugale-vihan
