София Николаевна Давыдова (Буторова) a. a. 1940 - Taolenn an diskennidi
Ur pennad tennet eus Rodovid BR, ar c'helc'hgeriadur digor.
marvidigezh: 1940, Париж, Франция
douaridigezh: 1940, Сент-Женевьев-де-Буа (Эсон), Кладбище Сент-Женевьев-де-Буа
На хуторе Вязовой была отдельная усадьба дочери Николая Денисовича Софьи Николаевны. Там она проживала вместе с мужем – поручиком лейб-гвардии уланского полка Владимиром Александровичем Буторовым (1859 г. р.). Софья Николаевна была наследницей Давыдовых и Бестужевых. Она владела стадом коров бестужевской породы. Она оказалась в тот период главной хранительницей генофонда бесценного в наших условиях бестужевского скота – самого известного и значимого семейного достижения симбирских дворян Бестужевых. Именно у нее в 1910 году Симбирское губернское земство покупало скот бестужевской породы для племенного стада Анненковской опытной станции. Софья Николаевна Буторова умерла в 1940 году и похоронена в С-Женевьев де Буа, Париж.
В Верхней Мазе прошло детство детей Софьи Николаевны и Владимира Александровича - Николая (1884 г. р.), Юлии 1885 (г.р.) и Ольги (1892 г. р.). В верхнемазинском школьном музее хранятся переписанные дневники Юлии Владимировны Буторовой, которые в 1980 году стали сенсационной находкой в самарском архиве. Из них мы узнали, что писала она их в санитарном поезде в годы первой мировой войны. Она была медсестрой Красного Креста. Последняя запись дневника была сделана 19 августа 1916 года.
В музее есть ксерокопии фотографий из альбома семьи Буторовых, которые были присланы из Ульяновского краеведческого музея в 1980 году. Все снимки без подписей. Краеведы посылали несколько фотографий в Москву потомкам Давыдовых. На нескольких ксерокопиях Ольга Николаевна Давыдова узнала Софью Николаевну с мужем и детьми.
2
eured: <2> ♀ Надежда Францевна Кох (Буторова) [Кохи] , Петроград, РСФСР, 1-я жена
eured: <3> ♀ Ksenia Ananievna Stroukov (von Bilderling, Boutorov) [Stroukov] g. 10 Kerzu 1886 a. a. 21 Genver 1961, Paris, 2
marvidigezh: 1 Du 1970, Paris (75)
douaridigezh: 2 Du 1970?, Sainte-Geneviève-des-Bois (91)
Il passa son enfance avec ses frères et sœurs dans le village de Berjnaia Maza de la région d'Oulianovsk.
Après l'effondrement du mouvement blanc ou armées blanches dans le Grand Nord, il déménagea avec sa femme et ses enfants Vladimir Nikolaïevitch et Maria Nikolaïevna de Londres à Berlin à la recherche de travail.
1923, comme la plupart des réfugiés russes, il quitta Berlin de la république de Weimar et il s'installa à Bruxelles.
1927, à Paris, il épousa en secondes noces Ksenia Ananievna von Bilderling, née Stroukov.
Il est inhnumé au cimetière russe de Sainte-Geneviève-des-Bois.
eured: <4> ♂ Алексей Алексеевич Татищев [Татищевы] g. 6 Kerzu 1885 a. a. 16 Genver 1947
marvidigezh: 28 Genver 1946, Париж, Франция
В Верхней Мазе прошло детство детей Софьи Николаевны и Владимира Александровича - Николая (1884 г. р.), Юлии 1885 (г.р.) и Ольги (1892 г. р.). В верхнемазинском школьном музее хранятся переписанные дневники Юлии Владимировны Буторовой, которые в 1980 году стали сенсационной находкой в самарском архиве. Из них мы узнали, что писала она их в санитарном поезде в годы первой мировой войны. Она была медсестрой Красного Креста. Последняя запись дневника была сделана 19 августа 1916 года.
Все наши дальнейшие упования сосредоточились на кафе и антикварном магазине. Обойтись без женской помощи мы не смогли, и нам стали помогать моя старшая сестра Юля (позднее Татищева) и несколько других знакомых девушек.
Наше венчание, на котором кроме моей старшей сестры Юли присутствовала моя мать, самоотверженно приехавшая из Финляндии, состоялась 19 августа 1918 года в церкви протопресвитера Военного и Морского Духовенства Желобовского на Фурштатской улице, в день торжественных похорон убитого комиссара Урицкого. Идя вместе с матерью пешком в церковь, мы поминутно встречали автомобили с вооружёнными красноармейцами и озабоченными штатскими, мчавшимися не то на похороны, не то на новые выемки буржуев. В воздухе пахло новым «углублением» революции. Государь Император, Государыня Императрица и вся Царская Семья уже были зверски убиты в Екатеринбурге 4 июля с.ст. 1918 года. В городах вновь шли массовые аресты и расстрелы. Жутко было, особенно в такое время, брать на себя ответственность за чужую жизнь. Стоя в церкви в ожидании невесты, невольно думалось о будущем. Неуверенность в завтрашнем дне вызывала всякие сомнения, отнюдь не помогая сдерживать волнение.
...
Ещё было стыдно перед моей старшей сестрой Юлей, стоявшей из предосторожности вдали на тротуаре. Выражение её лица было полно отчаяния. Изо всей семьи она оставалась уже одна в Совдепии (значительно позднее ей удалось бежать в Финляндию в лодке контрабандистов).
...
К этому времени моей старшей сестре Юле, решившейся бежать из Петрограда в лодке с контрабандистами, удалось благополучно добраться до Финляндии, и она соединилась на даче, в местечке Мустомяки с моей матерью и всей семьёй моей сестры Ольги Шабельской. Отойдя от прелестей петроградской жизни, пребывание в Мустомяках стало сильно угнетать сестру Юлю. Жить на иждивении Шабельских, финансы которых были не в блестящем состоянии, она не хотела, а так как мечтать найти какую-нибудь работу в такой дыре не приходилось, она стала хлопотать о визе себе и нашей матери в Швецию, ко мне.
Уведомленные о предполагаемом их приезде и сознавая полную материальную невозможность их приютить даже в той же скромной гостинице, где мы продолжали жить, Надя и я стали себе подыскивать небольшую дачку в окрестностях Стокгольма. Поиски, конечно, потребовали времени, между тем, получив довольно быстро нужные визы, сестра Юля сообщила, что по разным соображениям им неудобно задерживаться в Финляндии и они выезжают в Швецию.
Что делать? Друзья помогли. Посланник Гулькевич, знавший через Никольского про мои волнения, как-то вызвав меня, сообщил, что графиня Поссе, одна из видных представительниц шведского общества, заявила желание — как впрочем и некоторые другие лица высшего местного общества — приютить у себя нескольких русских беженок, а так как к ней можно отправить только исключительно надёжных беженок, то он был бы мне чрезвычайно благодарен, если бы я уговорил мать и сестру прожить несколько времени у Поссе. Моя мать и сестра Юля посмотрели на такую ссылку довольно кисло, но другого выхода не было и они, волнуясь, поехали в имение графини Поссе, находившееся довольно далеко от Стокгольма. Общие волнения скоро рассеялись. И старуха Поссе, и вся её довольно большая семья оказались милыми, симпатичными людьми, принявшими и мать и сестру с распростёртыми объятиями. Дочери графини Поссе не только подружились с Юлей, но заобожали её, у самой же графини оказались общие интересы с моей матерью, так как она, так же как и мать, увлекалась сельским хозяйством и сама занималась своим имением.
eured: <5> ♂ Konstantin Pavlovitch Chabelsky [Chabelsky] g. 5 Meurzh 1891 dou. 10 Here 1944
marvidigezh: 1950
В Верхней Мазе прошло детство детей Софьи Николаевны и Владимира Александровича - Николая (1884 г. р.), Юлии 1885 (г.р.) и Ольги (1892 г. р.).
К этому времени моей старшей сестре Юле, решившейся бежать из Петрограда в лодке с контрабандистами, удалось благополучно добраться до Финляндии, и она соединилась на даче, в местечке Мустомяки с моей матерью и всей семьёй моей сестры Ольги Шабельской. Отойдя от прелестей петроградской жизни, пребывание в Мустомяках стало сильно угнетать сестру Юлю. Жить на иждивении Шабельских, финансы которых были не в блестящем состоянии, она не хотела, а так как мечтать найти какую-нибудь работу в такой дыре не приходилось, она стала хлопотать о визе себе и нашей матери в Швецию, ко мне.
3
51/3 <2+4> ♀ Мария Алексеевна Татищева [Татищевы]eured: <6> ♂ Всеволод Михайлович Фредерикс [Фредериксы] g. 1915 a. a. 1988
torr-dimeziñ: <6!> ♂ Всеволод Михайлович Фредерикс [Фредериксы] g. 1915 a. a. 1988
eured: <7> ♂ Михаил Иванович Кириллов [Кирилловы] g. 1922
marvidigezh: 2010
eured: <9> ♀ Patricia Belas [Belas] g. 1940
torr-dimeziñ: <9!> ♀ Patricia Belas [Belas] g. 1940
eured: <10> ♀ Patricia Katherine Larson [Larson] g. 1943
eured: 1967
В конце 1923 года он покинул Берлин, как и большинство русских беженцев, проживавших там, из-за ухудшившихся условий жизни и переехал в Брюссель.
В конце 1923 года он покинул Берлин, как и большинство русских беженцев, проживавших там, из-за ухудшившихся условий жизни и переехал в Брюссель.